Виктор Вавич - Страница 144

144

черный пакет, и вокруг пустым кольцом городовые. Карет уже нету, толькоодна.

Снизу глядели на него.

Вавич стал спускаться. Врезался каблуками в грязь, старался ловко,вольно сбежать по скользкой грязи - в открытой двери кареты он заметил -может, она. А вообще смотрят. А смеяться нечего, не поймал, так вы здоровопоймали? Осмотреть место обязанность... Обязанность каждого честного сынасвоей... матери.

- Чертовой матери! - вслух сказал Вавич, спиной повернулся к карете,боком спускался с откоса.

"Боитесь? На десять сажен попятились? А Грачек? Чего Грачек неподымает? А? Взорвется?"

Вавич поднял глаза и обвел кольцо городовых.

- Смешно, может быть? - сказал Вавич вполголоса. Никого не было возленего. - А вот это смешно? Это вот, - и Вавич решительным шагом двинул надорогу. - Это вот вам... смешно? - он шел во весь шаг к бомбе.

Она бочком лежала на камнях, будто притаила прыжок. Виктор гляделтвердым взглядом только на нее, чтоб не извернулась как-нибудь.

И вдруг кто-то дернул его за рукав.

Варвара Андреевна, красная, запыхалась:

- Сумасшедший! - и она глядела круглыми радостными глазами. - Что тыделаешь? - шепотом в лицо выговорила Варвара Андреевна.

Вавич стоял вполоборота, твердая нога впереди.

- Надзиратель, - резанул командный тенорок, - назад! На-зад!

Виктор огляделся. Полицмейстер округло махнул рукой у себя над головойи фестоном вывернул руку в воздух.

- На-зэд! Вавич повернул.

- Сюда!

Вавич на ходу повернул к полицмейстеру. Стоял по-военному, руку ккозырьку.

- Вы артиллерист? Нет? Так пожалуйте на свое место! Вавич дернулся,чтоб повернуться.

- Стойте! - крикнул полицмейстер. - Возьмите городовых и вон почеловеку из тех домов, - полицмейстер тыкнул большим пальцем за спину, -кого попало, хоть мальчишек. Ступайте!

Вавич повернулся на месте, хлопнул голенищем - приставил ногу.

У домов была уж возня: Воронин, потный, шлепал по грязному двору.

- Дома нет? Сама пойдешь, - кричал он бабе. Трое городовых ждали:хватать, что ли, или как?

- Невиновная? Разберут. Пошла! - он даже не оглянулся, как там берутгородовые. - А! Вавич! Вали на ту сторону, - крикнул Воронин через визгдетей, - вали живей, сукиного сына! - Он снял за воротами фуражку и обтеррукавом потную лысину.

Казаки верхами сомкнули круг. Вавич глянул: люди, как без лиц,шатались внутри круга, и не найти, где его, которых он выволок. Ведь семьчеловек выволок.

- Конвоировать в тюрьму! - сказал полицмейстер с подножки кареты.

В это время казаки посторонились. Потеснили вбок арестованных.

Два артиллерийских офицера на извозчике - молодой сидел бочком,бледный, и все время поправлял фуражку, извозчик шагом пробирался мимотолпы.

Того...

- И ЧЕРТ его знает. И поколей тут... - и Филипп со всей силы ударилсебя по колену. Наденька смотрела пристальными глазами, приоткрыла рот. -Дьявол! - И Филька будто воздух грызнул и повернулся всем стулом.

Надя сама не знала, что прижала оба кулачка к груди.

- А, сволочь! Дрянь тут всякая путается, заводит - как раз им в рот.На вот. На! Дурье! - крикнул Филипп, вскинул коленом и топнул всей ступней.Чашки звякнули укоризненно. - Да нет! В самом деле, - Филипп встал,полуоборотясь к Наде, развел руками. - Ты б видала. Ты тут сидела, а тампрямо, распродери их в смерть, в доску маму! Как провокатор какой.

- А ты... - хрипло начала Надя.

- А ты! А ты! - перебил Филипп. Шагнул, топая в угол. - А ты! Что - аты? - вдруг повернул он к Наде лицо, и щеки поднялись и подперли глазки, инельзя узнать: заплачет или ударит. - А ты не знаешь, что сказано? - и онподался лицом вперед. - Сказано: коли началось, хоть против всякойнадобности, бери в свои руки. И верно! И надо! Да! - Филипп повернулся,откусил кусок папироски и плюнул им в угол. - А ты! А ты! Вот тебе и а ты:трое там лежать осталися, да еще в проулках нахлестают так, что из домуих... серой... да, да! Чего смотришь? Серой не выкуришь, распротуды ихбабушку. Наших, я говорю. Комитет! Где он твой комитет? Где он был? Комитеттвой, говоришь, где он?

- Я ничего не говорю... - Надя во все глаза следила за Филиппом.

- А не говоришь, так молчи!.. И говорить нечего. Филипп вдругповернулся к двери и вышел. Наденька оперлась рукой о стол и смотрела наскатерть, на синие кубики, онемела голова, и не собиралось голоса и груди.

- Сейчас миллион эксцессов возможен, - примеряла слова Надя, чтобспокойно и внушительно сказать Филиппу, - пусть начнет по-человеческиговорить, пусть потом скажет, как он, как он-то. - Если б знала, если бзнала - нахмурила брови Надя, - была б там, непременно была бы! - И жар,жар вошел в грудь. - Пусть выстрелы, так и надо! И все равно стать наверху- не думайте, не трушу, а говорю твердо, - и задышала грудь, и глазанапружинились. Надя твердым кулачком нажала на скатерть.

Не слыхала шагов и оглянулась, когда скрипнула дверь. Филипп вмиготвел глаза, но Надя поняла, что он видел, все уж видел в этот миг.

- Понимаешь, - полушепотом начал Филипп, он чуть улыбался, - понимаешьты - я кричу им: "Назад, сволочи. Назад. Как рябчиков вас тут всех к чертямсобачьим постреляют! К чертовой, - кричу, - матери отсюда!"

- А сам как? Сам, Филя?

- А сам стою на верхушке на самой, - Филипп на секунду стал, глянул,как вспыхнуло Надино лицо, - да. На самой верхушке, махаю на них кепкой,как на гусей, а тут дурак какой-то возьми и тык флаг. Когда смотрю - ужлетят на нас, сабли - во!

Филипп поднял кулак, потряс - во!

Наденька передернула плечами.

В это время кто-то осторожно постучал в окно. Филипп встряхнул

144