Виктор Вавич - Страница 140

140

сверху булыжниками, орал последним голосом:

- В гроб! В кровину!

Кто-то попал ему камнем в спину, и он упал рядом с Филиппом и всекричал:

- Бей! Бей! В гроб их тещу, бабушку, в закон Господа-Бога мать!

Стали выкарабкиваться, вбегать наверх, и вдаль кидали камнями, уж безпальтишек, в одних блузах, рубахах, размашисто. А там бились, подымалиськони, за коней прятались люди, бежали прочь, с конями, без коней. Одиндолго прыгал с одной ногой в стремени, а лошадь поддавала ходу за всеми.Сверху улюлюкали, метили в него камнями. Он уцепился за луку, повис, безшапки. Лошадь с поломанной ногой силилась встать и падала, дымила ноздрями.

Проволочный трос, прикрученный ломами за уличные фонари, чистойстрогой прямой прочертил воздух - на аршин от земли. Филька глядел на него- откуда взялся?

А впереди уж разматывали ребята, катили через мостовую новый мотоктроса, закручивали у ворот. Они не шли назад, остались у ворот.

К Филиппу через обломки лез рабочий из их мастерской, красный,расстегнутый.

- Филька! А как мы дернули-то канат! А! - орал он Филиппу в ухо. - Зааршин - гоп! Канат вверх, а они брык! Видал? Мы!!! - И рабочий стукнул себяв грудь кулаком, как камнем ударил.

Филипп стоял и тряс поднятыми руками, и в нетерпении сжались кулаки -на мгновение гул спал.

- Товарищи! - крикнул Филипп. - Пехота! Солдаты! Стрелять! Баррикадунасквозь! Всех как мух! - "перебьют", хотел еще крикнуть Филипп.

- Ура-а! - закричала толпа. В тысячу ударов заплескал гомон, сбой,толчея голосов. Филипп завертел кепкой над головой.

- Ура-а! ау! - еще крепче, как полымя, взвилось над толпой.

Филька сверху видел, как садили мостовую ломами, готовили камни.

Сзади трубным воем ахнула лошадь. Филипп вздрогнул, оглянулся - лошадьс размаху упала, пыталась встать - и дикими глазами смотрела вдоль камней.

Кто-то спускался с баррикады, ему махали руками на лошадь, кричали. Онвытянул из-за пазухи револьвер, Филипп отвернулся. Он еле услыхал выстрелза ревом голосов.

Но вдруг голоса притухли - как будто ветром снесло пламя звука. Глухоерокотание шло из-под низу - будто сразу стало темней.

Серые шинели шли на том краю площади. Они вдвигались без шума изулицы.

- Назад! Товарищи! Зря пропадаем! - Филипп один стоял во весь рост набаррикаде.

Он уже видел, как дальние редели, и улица за баррикадой чернелаотходящим народом.

- Чтоб нас, товарищи!., как вшей подавили?

Рокот пошел в ближних рядах. Трое парней карабкались наверх, у одногоФилипп увидал тульский дробовик. Парнишка мостился, а рокот рос, уж неслыхать голоса, и сзади черна от народа улица - шевелится чернота, и надней шатается ровный придавленный гул.

Кто-то вдруг тискается сквозь передних, и Филипп узнал того, что шел втужурке, руки в карманы. Он черными пристальными глазами смотрел вперед иоступался, вяз в битых досках, опирался на длинный шест. Толпа притаилаголос, когда он встал в рост на баррикаде. Он вдруг распахнул на шестекрасный флаг и воткнул шест средь обломков, поправлял, пригораживалдосками.

- Га-ай! - прошло по толпе, будто плеснули воды па жар.

А тот выпрямился и глядел на толпу черными, недвижными глазами. Потомполез назад, выбирая шаги. В тихом воздухе флаг обвис, как будто конфузилсяодин на высоте.

Филипп смотрел, шевелил зло бровями - сейчас сзади рванет залп.Схватить флаг самому, держать, стоять и кричать:

- Назад! Назад, черти!

Офицюрус прошел вдоль строя. Солдаты держали к ноге и водили глазамиза поручиком.

"Мутные рожи". Офицюрус стал и вдруг крикнул сердито, резко:

- Смирна! - и, не закрывши рта, всех обвел глазами. - Тут людям вороталомают, вагоны переворачивает сволочь всякая... кучи сваливает! Смирна! -снова крикнул, как кнутом хлестнул, и глазом по всем мордам. - Каменьямивойска бьют. Враг внутренний - стерва! Вора последняя!

Офицюрус вдруг круто повернулся и пошел вдоль фронта.

- Пузо, пузо не выпячивай! - хлопнул по пряжке солдата.

- Ро-та! - крикнул Офицюрус. - Шагом! Арш!

Солдаты двинулись. Не бойко стукнула нога. Они прошли шагов десять. Набаррикаде на длинном шесте встал красный флаг. Не сразу узнали, что это.

- Стой! - скомандовал офицюрус. - К стрельбе, - сказал он горнисту.Горнист набрал воздуху. Рожок скиксовал. Офицюрус резко обернулся. Горнистпокраснел, напружил щеки - и резким медным голосом взлетел вверх сигнал -бесповоротный, как железный прут.

- Постоянный! Рота! - Солдаты приложились. Офицюрус видел, как ходилиштыки. - Пли!

Шарахнулся воздух, и загудело, понеслось эхо вдоль улочек. Враздробьзаклецали затворы. Как мертвые стояли вкруг площади дома.. Человек стоял набаррикаде, махал руками, не видно куда лицом. Два дымка вздулись рядом, ихлопнули хмурым басом выстрелы.

- Ух! Дух!

- Ро-та! - высоким фальцетом вскрикнул офицюрус и весь тряхнулся. -Пли!

Не враз, рассыпчато шарахнул залп. Офицюрус смотрел на того, что махалруками наверху баррикады.

Нет, уж нет, не стоит.

- Бу-ух! - пухло выпалил дымок с баррикады.

- На руку! Шагом арш! - командовал офицюрус.

Он на ходу достал револьвер, сжал в кулаке рукоятку. Баррикадамолчала.

Спокойно торчал шест с флагом. Ближе, ближе подступали солдаты, видныстали куски наваленного хлама - молчала непонятная груда, куда стреляли. Ивот шаг, и с этого шага проснулся гомон на той стороне, громче, выше откаждого шага, и солдаты скорей зашагали, и вой поднялся из-за горы, исолдаты не могли удержать ног.

- Бегом арш! - не слышно уж команды, солдаты бежали. Фельдфебель рубил

140