Виктор Вавич - Страница 73

- Организация! - смеялся Карнаух. - Какая может расти организация,когда случаев нет? Случаи должны быть. А как случай получился, как взялитебя в кольцо, тебя обжимают, - да не как-нибудь там: одному рубльдвадцать, а другому два шесть гривен. А чтоб всем одинаково, всем однарасценка... в морду прикладом, - вот тогда все мы одни. Я тебе говорю:Алешка тут будет и все, брат, тут будет. Все на свете! Дым будет стоять, -и Карнаух обвел целое облако рукой.

Санька плохо понимал, что говорил Карнаух, но от слов шел жуткий звон.Веселил и холодил холодком под грудью.

- Чай будем пить? - спросил Карнаух. - Или нет! Иди, пока не больнопоздно, а то потом, пусто как станет, будешь у шпиков на самой мушке ивозьмут на заметку.

Санька поднялся, сгреб деньги в карман.

- Так значит: Унтиловка! - говорил шепотом Карнаух. - Получить учителюФедору Ивановичу Головченке. И больше ничего. И напиши, как я сказал: "УМани сын, поздравляю". И через три дня Алешка здесь.

И Карнаух ударил Саньку в ладонь, пожал, прощаясь.

Спокойный воздух стоял стойко. Звезды звонко пошевеливались в черномнебе, и в мутной белизне пропадал конец улицы. Редкие люди перепархиваличерез улицу черной тенью, махали на рыси полами. Санька бойко шагал помосткам. И, как в гулком ящике, ухали его шаги под мостками. Ночь встала,поднялась, как приготовилась. Санька набирал всей грудью снежный воздух, итот холодок под грудью, что остался от Карнауха речей, от того, что дымпойдет, - холодок этот поднимал сердце. Будет под небом этим: должно быть.И казалось, что, как в театре, поднялся занавес, все устроено и замерпоследний звук, и надо начинать. Сейчас начинать. "И если кровь, -подумалось Саньке, - так вот, на чистый снег, на белый, и под торжественнымнебом. И хоть сейчас умереть и лечь навзничь - лицом в звезды". И он глянулв небо, и вон две звезды рядом как взглянули. Как глаза. И вспомниласьлестница, и ее преданный и чуть строгий взгляд. И Саньке хотелось убитымлежать на снегу, а чтоб она взглянула. Ранили чтоб прямо в сердце, вотсюда, и Санька осторожно поднял руку и прижал к груди. И как ответ живой -кольнула булавка. Как самое ясное, как самое верное "да".

- А к чертовой матери, - сказал Санька вслух, - не забыть бы дело:Унтиловка, Головченко, Федору.

Санька шагнул с мостков и побежал догонять конку. Он, запыхавшись, селна лавку, а вокруг выл, скрежетал мерзлым железом хлипкий кузов вагона.

В углу у дверей чинно сидел молодой квартальный в новенькой шинели.

- С рубля не будет! Как хотите! - мотал головой кондуктор. - Тольковот сдал. - Кондуктор орал, чтоб было слышно.

А Санька держал перед собой серебряный рубль.

Квартальный привскочил, он шагнул к Саньке и звонким, вежливым голосомсказал через вой вагона:

- Разрешите выручить из неудобства. - Он хлестко шнырнул на лавкуновенький портфельчик, отпахнул полу шинели, полез в карман брюк.Квартальный улыбался и сочувственно и почтительно. Он с удовольствиемдержал в белой перчатке но венькое, тугое кожаное портмоне.

- Не надо, благодарю вас, - хмуро сказал Санька, но голоса его неслышно было за треском конки. - Без сдачи! - крикнул Санька и сунул рубль вруку кондуктора.

Они все стояли, их стукало на ходу друг о друга, и они почти неслышали, что говорили.

Кондуктор передал рубль квартальному, квартальный укоризненноулыбался, глядя на Саньку. Он вынул пятак из кошелька, дал его кондуктору,а затем натаскал серебра из кошелька.

- Пожалуйста: восемьдесят и пятнадцать - девяносто пять, - и он набелой перчатке, как на блюде, протянул Саньке деньги.

Санька взглянул в глаза околоточному: глаза были обиженные иприветливые.

- Пожалуйста, это ваши деньги, - громко сказал околоточный. - Рр-а-диБога, не беспокойтесь.

- Спасибо, - сказал Санька и опустил мелочь себе в карман, - очень вамблагодарен, - крикнул Санька, боясь, что квартальный не расслышал.Квартальный козырнул с улыбкой, хотел шаркнуть, но его тряхнуло, и он сразмаху сел на лавку.

Санька повалился на свою, и они оба рассмеялись.

- Стрелка, - ленивым басом прохрипел кондуктор от двери.

- Но, понимаете, можно головой стекло разбить, - сказал квартальный.

- Что?- крикнул Санька. Квартальный пересел рядом с Санькой, бок обок, и крикнул в ухо:

- Вот так, извините, боднешь в стекло башкой, и кто отвечает?Особенно, если до свадьбы не успеет зажить? А? Скажем, завтра свадьба...Вот как у меня. - Санька глянул на квартального. - Вы презираете, можетбыть, полицию? Но для женщины... - В это время конка стала, оборвалсяскрип, и громко, на весь вагон, слова ударили "для женщины"...

- Разъезд! - сказал кондуктор и вышел. Санька боялся, что кто-нибудьвойдет и увидит, как ему в ухо говорит квартальный.

- Вы бы согласились умереть для женщины? Правда? Все б согласились?

Санька хотел сказать: "Лучше умереть, чем это" Но глянул в глазаквартальному, и остановились слова. И Санька утвердительно мотал головой

- Если б она мне сказала: "Виктор, будь офицером", я бы... Конка соскрипом дернула, и Санька не слыхал конца, но все глядел в глазаквартальному и мотал головой:

- Да, да

Дверь взвизгнула, обмерзшая баба втиснулась, прятала кошель, ворошаюбки.

- Позвольте представиться, - встал квартальный, - Виктор Вавич! -Виктор сорвал перчатку и протянул руку.

Санька привстал и пожал руку квартальному, и тут только вспомнилоколоточного из Петропавловского участка.

- Слушайте, Бог с вами, - сказал Санька. Он встал и наклонился к