Виктор Вавич - Страница 97

Повелитель; и Государь Иверскiй, Карталинскiй и Кабардинскiя земли иобласти Арменскiя; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь иОбладатель; Государь Туркестанскiй, Наслъдник Норвежскiй, ГерцогШлезвиг-Голстинскiй, Стормарнскiй, Дитмарсенскiй и Ольденбургскiй и прочая,и прочая и прочая.

Объявляемъ всъмъ Нашимъ върнымъ подданнымъ:

Въ заботахъ о сохраненiи дорогого сердцу Нашему мира, Нами былиприложены всъ усилiя для упроченiя спокойствiя на Дальнемъ Востокъ. Въ сихъмиролюбивыхъ цълях Мы изъявили coглаcie на предложенный ЯпонскимъПравительствомъ пересмотръ существовавшихъ между объими Имперiямисоглашенiй по Корейскимъ дъламъ. Возбужденные по сему предмету переговорыне были однако приведены къ окончанiю, и Японiя, не выждавъ даже полученiяпослъднихъ отвътныхъ предложенiй Правительства Нашего, известила опрекращенiи переговоровъ и разрыв дипломатическихъ сношешй съ Poccieю.

Не предувъдомивъ о томъ, что перерывъ таковыхъ сношенiй знаменуетьсобою открытiе военныхъ дъйствiй, Японское Правительство отдало приказъсвоимъ миноносцамъ внезапно атаковать Нашу эскадру, стоявшую на внъшнемърейдъ кръпости Порть-Артура.

По полученiи о семъ донесенiя Намъстника Нашего на Дальнемъ Востокъ,Мы тотчасъ же повелъли вооруженною силою ответить на вызовъ Японiи.

Объявляя о таковомъ решенiи Нашемъ, Мы съ непоколебимою върою напомощь Всевышняго, и въ твердомъ упованiи на единодушную готовность всъхъвърныхъ Нашихъ подданныхъ встать вмъстъ съ Нами на защиту Отечества,призываемъ благословение Божiе на доблестныя Наши войска армiи и флота.

Дань въ Санктъ-Петербургъ въ двадцать седьмый день Января въ лъто отъРождества Христова тысяча девятьсоть четвертое, Царствованiя же Нашего въдесятое.

На подлинномъ Собственною Его ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА рукоюподписано:

НИКОЛАЙ.

Из домов напротив подбегал народ, без шапок, придерживая на грудиодежду. Запыхавшись, совались, протирались сквозь толпу. Башкин глянул:кучками, толпами взлохматилась улица, и говор рос и бился между домами, - иБашкин не мог расслышать, тревога или радость билась в голосах.

Извозчик слез с козел и, подняв по-бабьи полы, затопотал тяжелыминогами через тротуар.

- Нет, верно, ребята, война? А? - Все оглянулись на мужицкий голос.Башкин тоже оглянулся. Он улыбался и думал, что б такое сказать для всех,веселое что-нибудь. И вдруг он заметил в толпе человека в суконной фуражке,- он глядел прямо на Башкина, подняв брови, широко растопырив веки, иприказательно мотал головой вбок, манил на сторону.

"Нахальный дурак какой", - подумал Башкин, а под грудью екнуло,забилось, и он против воли глядел на глупое лицо и шагал к нему, весь впоту от волнения.

- Пойдем-ка, что скажу, - кивал человек и шел в сторону, и Башкин шел,шел за ним.

- Сесов? - и человек едко глянул в глаза. Башкин не сразу понял слово,но понял, что это оттуда, и стало сухо во рту, в горле.

- Иди являться.

- Я знаю, - хрипло сказал Башкин обиженным голосом, - я знаю, я приду.

- Сейчас, сейчас пошел со мной. Шляется, а тама ждут. Пошел со мной -и квит. Пошел вперед, - и человек придержал шаг. - Куда, куда? Налевоворочай.

И Башкин шел впереди и поворачивал, куда приказывал голос сзади Оншагал, тяжело переводя дух, и не оборачивался, как будто палкой подпихивалиего вперед шаги человека сзади.

- Налево, в ворота! Не знаешь?

Им отворили. Человек все шел сзади, теперь уж совсем по пятам, иБашкин взял по двору направо, в ту самую дверь, куда прошел в первый раз сгородовым. И по знакомой лестнице, по тем же ступеням, зашагал надерх.

- Как пройти, знаешь? - окликнул снизу человек. - А то провожу, - ичеловек заспешил, догнал и повернул дверь-зеркало на площадке.

Башкин чувствовал, что был весь красный, горело кровью все лицо.Сердце рвалось, и казалось Башкину, что он только и несет одно сердце, аоно одно без него живет и мечется в груди, как в клетке. Он ничего не виделпо сторонам, но без ошибки схватил ручку двери.

- Стой! Куда! - крикнул жандарм из конца коридора и зазвонил шпорами,побежал. Дверь не поддавалась, жандарм отдирал руку, дверь тряслась,дрожала.

- Пошел вон... пошел, пошел, - задыхаясь, выкрикивал Башкин.

Дверь открылась, и Башкин чуть не упал. Жандарм поддержал. В дверяхстоял ротмистр, ротмистр Рейендорф, блестел пуговками.

- Что, что тут такое? А, Семен Петрович! Пожалуйте! - стал сбоку,шаркнул и сделал ручкой. - Вы бы разделись... Прими! - кивнул жандарму. Ижандарм стянул с Башкина пальто, и Башкин цепкими пальцами впился в концышарфа.

- Калоши скиньте, - сказал вполголоса жандарм. Башкин с трудомподнимал ноги.

- Присаживайтесь, - ротмистр даже подтолкнул навстречу кресло. -Слушайте! Что ж вы нас томите? Мы ж вас ждем!

- Я болен, был болен, - выдыхал Башкин. Он прижимал к груди концышарфа. - Сейчас еще болен... Я не могу, не могу...

- Надеюсь, вам не плохо было? - ротмистр наклонился заботливо. - Ведьони люди состоятельные и, кажется, очень гостеприимные. Даже, пожалуй,чересчур? А? Как вы находите? Не чересчур ли?

- Не знаю, не знаю. - Башкин мотал головой. Он прикусил складку шарфаи крепко сжал зубы.

- Ну как же не знаете? Позвольте, ведь вы гениально устроились. Всамом выгодном положении. Я прямо был восхищен, когда мне доложили. Прямоблестящая идея. Простите мне, но я даже думал, что и болезнь - вашеизобретение.

- Мм! - застонал Башкин сквозь зубы и затряс головой.

- Но у вас, оказывается, действительно случилось воспаление... обоих