Виктор Вавич - Страница 10

на Авраамовскую, на углу скомандовал в уме: "напра-во!" и повернул, как наученье. Он шел струдом, как против ветра. Ветер дул туда - к тюрьме. ИВиктор шел, наклонясь вперед, твердо ставя каждую ногу на панель.

На крыльце его встретила Таинька.

- Спит, спит, только вот заснула, - сказала Таинька шепотком.

- Ну, я не войду, не войду, - ответил скороговоркой Виктор, - ничего,ничего, я после, - как будто Таинька не пускала его в дом.

Виктор повернул и теперь пошел по ветру, упираясь ногами, чтоб небежать.

Было рано, еще не отошла в церквах обедня, и Вавич знал, чтосмотритель теперь в тюремной церкви стоит впереди серой арестантской толпыи аккуратно крестится на иконостас. А Груня дома.

"Нет, не пойду, слово дал".

И опять размеренно зашагал честным пехотинцем. Виктор ввел себя вгородской сад, повернул себя в ворота, как рулем поворачивают пароход.

Няньки с ребятами сидели в ряд на скамейке, лущили подсолнухи. Сзадишарами вздувались разноцветные юбки "сборами". Дети разбрелись по дорожкам.Няньки на минуту бросили подсолнухи и, щурясь на солнце, проводили глазамибравого солдата. Ай и солдат! И сейчас же решили: из господ.

Вавич прошел в самый конец сада и сел на скамью. Встал через минуту ирешил походить. Но ноги несли к выходу. Виктор снова усадил себя наскамейку.

Он решил: "Можно ведь сидеть и думать. Бывает же, что сидят и думают,думают до вечера. А вечером поздно уж идти туда. И тогда пойдешь домой".

Виктор наморщил лоб, чтоб думать. Но ничего не думалось.

"Не знаю, о чем, вот беда", - пожалел Виктор.

И вдруг он увидел на дорожке новобранца своего взвода. Солдатосторожно пробирался туда, где горели на солнце цветные юбки.

Виктор вскочил.

- Гарпенко! - крикнул Вавич.

Солдат вздрогнул, оглянулся. А Виктор уж манил его вредным манером.

- Поди, поди сюда, молодец.

Солдат подошел и взял под козырек.

Простым солдатам запрещалось ходить в городской сад.

- Ты как сюда попал? - спросил Виктор. - Стань как следует. Стоять неумеешь.

Солдат вспотел, покраснел и, видно, готовился ко всякому.

- Виноват, господин взводный, - сказал шепотом Гарпенко.

А Виктор смотрел и думал, что теперь сделать?

И вдруг Виктор сунулся в карман, достал оттуда сложенную мишень,оборвал четвертушку. Быстро написал на скамейке несколько слов огрызкомкарандаша.

- Вот, слушай. Отправляйся с этой запиской в тюрьму.

- Простите, господин барин, за что? - зашептал новобранец. Он готовбыл заплакать.

Няньки поднялись со скамьи, стали на дорожке и смотрели, что делаетбарин с солдатом.

Строгость.

- Опусти руку, - сказал Вавич. - Взводный тебе приказывает. Поди,дурак, в тюрьму и передай эту записку дочке смотрителевой...

Солдат передохнул.

- И никого не спрашивай. Я тебе гривенник дам.

- Слушаю, господин барин, - гаркнул солдат и хотел повернуть.

- Стой! - И Виктор подробно рассказал Гарпенко, как пройти к Груне. -Живо!

Солдат рванул из сада. А Вавич ушел в другую аллею от нянек.

Он теперь загадал: "Если встречу первого офицера штабс-капитана,значит, Гарпенко передаст записку... А вдруг он прямо ее, записку-то,самому смотрителю? Дурак - новобранец. Непременно и сунет Петру Саввичу.Вот скандал!"

И Вавич хотел бежать вдогонку солдату. На извозчика! И сейчас жеуспокаивал себя:

"Все равно: я решил не ходить. Пусть будет что угодно". И стал шепотоммолиться:

"Дай, Бог, дай, Бог, дай, Господи, дай ты, Господи, Иисусе Христе.Миленький Господи, дай, чтоб вышло".

Бабочка

ГРУНЯ прилаживала чистое полотенце на образ. Отошла глянуть, не криволи.

И вдруг в окно увидала, как солдат идет от калитки. Солдат держитлевую руку вперед, и между пальцами бьется записка, будто солдат поймалбабочку и несет Груне. Груня побежала навстречу. И Гарпенко и Груня черезсилу дышали, и оба улыбались.

Пока Груня читала корявый почерк, Гарпенко уж брякнул калиткой. ТогдаГруня схватилась:

- Солдатик! Солдат! Сюда, вернись. В городском?

Солдат кивнул головой.

Груня высыпала ему все медяки, всю сдачу базарную. Всунула ему в кулаки зажала. Солдат брать боялся.

Потом Груня еще раз перечла записку:

"В тишине в саду думаю о вас.

Ваш Виктор".

Груня только и поняла "в саду" и "Виктор". У солдата узнала, в какомсаду. Но одно она чувствовала, что надо идти - и сейчас же. Грунявышвыривала бережно сложенные чулки из комода, наспех проглядывалабеленькую блузку - не порвано ль где. Груня знала, что он страдает и чтоскорей, скорей надо. Она быстро оделась, схватила свой розовый зонтик. Онанеровно дышала, раскрыв рот с сухими губами.

По дороге разбудила извозчика и, не рядясь, поехала к саду. Извозчикеле тряс по городским булыжникам, помахивал веревочным кнутом, задумчивоприговаривал:

- Рублик стоит. Вот те Христос, рублик стоит.

- Гони, гони! - толкала Груня извозчика. У сада Груня соскочила,сунула два двугривенных в шершавую руку, не глядя.

- Эх, мать честная, - покачал головой извозчик. И крикнул вслед: -Подождать прикажете?

Только вступив в сад, Груня вспомнила - открыла зонтик.

Розовым звонким шаром вспыхнул зонтик на солнце.

Вавич сразу увидал через кусты розовый свет, поправился, поддернулся ине знал, идти ли навстречу, боялся, что побежит. От напряжения он закаменели стоял с кривой улыбкой.

Груня шла, работая локтями, как будто разгребала воздух, и в тактработал в воздухе розовый гриб. Был полдень. Звонили колокола, и Вавичсмотрел, как ныряла Груня из солнца в тень. Она спешила, как на помощь, как