Виктор Вавич - Страница 112

112

тяжело топнули по грязному полу.

Человек еле стоял, ухватясь за барьер, рука тряслась, лицо было вгрязи, и от этого нельзя было узнать, какой человек. Виктор выступил из-забарьера.

- Вели... а он... текать, сука! - городовой поправлял сбившуюсяфуражку.

- Вы почему же... - начал Виктор. Но в это время ахнул вскрик содвора, отчаянный, последний, и Виктор дрогнул, стиснул зубы:

- Ты почему ж, сволочь, бежал? А? Бежал чего? Говори! Говори! Говори,сукин ты сын.

Человек отшатнулся, сощурил, съежил лицо.

- Говори! - рявкнул городовой и срыву, с размаху ударил человека влицо. И тупо хлестнул кулак. Человек шатнулся, из носу пошла кровь. Человекоткрыл рот. Он не кричал и, задохнувшись, выпученными глазами смотрел наВавича. - Молчит еще, стерва! - и городовой рванул арестованного за ухо,зло и с вывертом.

- А! у-у! - и человек вдруг заголосил, заревел в слезы, завылиспуганным тонким воем.

- Убью! - вдруг взвизгнул Вавич и бросился к человеку и не знал, чтосделать, и вдруг крепкий голос стукнул сзади:

- Что тут у вас?

Все глянули, только человек дрожащей нотой выл и бил зубами.

Помощник пристава шел из канцелярии и твердо глядел черными глазами.

- Это что нюни распустил? Кто такой? Паспорт! Давай паспорт!

- Текал, - сказал городовой.

- Обыскать! И дать!

- Слушаю! - в один голос сказали городовой и Вавич. Помощник приставапоправил усы, крепкие, черные, и вышел. Слышно было, как он, не торопясь,стукал по ступенькам. Виктор ушел за барьер, городовые шарили, мяличеловека - он всхлипывал. Виктор подошел к окну, подышал. Сел за стол, взялручку - ручка дрожала, он кинул ее, встал.

- Руки подыми! Руки! - как на лошадь, покрикивали городовые.

Виктор ждал, чтобы скорей увели человека. Но в это время дверьвизгнула - Виктор еле услышал ее за шумом мыслей - и длинный молодойчеловек вошел в дежурную, за ним в мокром тулупе дворник.

- Здесь-то зачем меня держать? - тонким фигурным голосом пропелмолодой человек. - Я ведь не собираюсь бежать. Только вот ты не уходиникуда, голубчик, - и он закивал назидательно дворнику.

Виктор все еще тяжело переводил дух. Он подошел к барьеру и срасстановкой спросил:

- Что... тут... у вас?

- Останавливался и не слушал распоряженья, чтоб проходить, и наУспенской... городовой...

- Распоряжение известно? - спросил, нахмурясь, Вавич.

- Все распоряжения мне превосходно известны, даже о которых и вамнеизвестно, дорогой мой надзиратель, - и молодой человек улыбался, улыбалсянарочно.

- Вы эти улыбки к чертям! - и Вавич стукнул кулаком по барьеру. -Улыбочки! Почему стоял?.. Если известно.

- Не стоял, а стояли. Поняли-с! Сто-я-ли! И не кри-чите. Не кричите.Нужно прежде всего спокойствие... особенно в такое время. Знаете, надеюсь,какое теперь время?

Виктор краснел и все громче и громче дышал, смотрел на улыбочку и внаглые глаза и вдруг крикнул:

- Паспорт!

- Вот. Совершенно правильно! Вот это совершенно правильно, - и молодойчеловек, не спеша, расстегнул пальто. - Вот, пожалуйста, и прошу сообщить,с кем имею честь так громко беседовать.

Виктор рванул из рук паспортную книжку.

- Башкин, - читал Виктор, - мещанин...

- Так что ж, что мещанин? - Вавич вскинул глаза на Башкина. - Да! Ичто из того, что этот, как его? Башкин. Ну и Башкин...

- Вот, этого весь его состав, - сказал городовой и протянул Вавичуузелок в грязном носовом платке - другой рукой он цепко держал за рукаварестованного. Другой городовой держал его под другую руку.

Арестованный искал, водил глазами по комнате, рыжими, отчаянными,заплаканными глазами. Он шевелил липкими от крови губами и каждым неровнымвздохом говорил хрипло:

- Да я ж...Да я ж... Башкин обернулся.

- Господин, милый господин, - вдруг закричал арестованный, он каккрючками впился глазами в Башкина, - милый, - рванулся он к Башкину, - ониубьют, убьют меня, у-убьют! - завыл он.

- Да позвольте, - вдруг лающим голосом крикнул на всю канцеляриюБашкин, - что у вас тут делается! Где телефон?

-- Те-ле-фон! Те-ле-фон! - - зашагал саженными шагами Башкин. Он шагализ стороны в сторону, грубо, не сгибая коленки, и кричал, поверх голосов: -Те-ле-фон!

На минуту все стали. Дворник шевелил густой бровью и следил за глоткойБашкина.

- Телефон! - вдруг закричал арестованный и рванулся от городовых.

Вавич выскочил из-за барьера:

- Какой, какой вам телефон, к чертовой матери?

- Я знаю! Номер! - кричал Башкин, как на площади. - И вы все! егознаете! Этот номер - два! семьдесят три! И этого человека я тоже! Тожезнаю! - и Башкин тыкал в воздухе пальцем, и хлипкая рука извилисто качаласьв воздухе.

Вавич заметил, что городовой, что держал за рукав арестованного, вдругзамотал головой, нахмурив брови, звал Вавича подойти.

- Вы стойте, не орите! - Вавич дернул Башкина за плечо. Башкин весьмотнулся в сторону. - Не орать! - топнул Вавич ногой.

И вдруг Башкин побежал, побежал обезьяньей припрыжкой, прямо ктелефону, что висел за барьером на стене у стола.

Он вертко снял трубку и завертел ручку звонка. Он кричал раздельно, неперестав еще вертеть:

- Два семьдесят три!

Вавич нагнал, стоял над ним, занес руку, но Башкин уже кричал:

- Карл Федорович! Узнаете мой голос? Да-да-да! Совершенно так: я, я,я! Я в участке, надо, чтоб немедленно освободили меня и еще человека,который мне нужен. И прикажите этому кавалеру, чтоб руки, руки подальше...Хорошо! Ровно в пять! Передаю!

И Башкин, не глядя, сунул трубку в подбородок Вавичу и кривым шагомотшагнул вбок.

Вавич ясно услышал твердый гвардейский голос:

112