Виктор Вавич - Страница 34

злобно глянула черными глазами на публику. Она была высокого роста и ловкосложена. Она стояла просто, и казалось - сейчас начнет ругаться, и вдругулыбнулась, улыбнулась глупо, беззаботно и счастливо, - видно было, что онабыла пьяна. Она была в том хмелю, когда видят только суть вещей и не видятпредметов.

Капельмейстер махнул палочкой, осторожно, вкрадчиво скрипки запеливальс, и Мирская, раскачиваясь в такт, запела - запела на всю залуглубоким, грудным голосом; она вздыхала, переводила дух, она ходила,приплясывая, по сцене, и от этого было грустней, - она в пьяном забвенииостанавливалась, и снова ее толкала музыка вперед. Она подходила все ближеи ближе к рампе, и Санька не мог отвести глаз от ее ярко освещенных ног врозовых блестящих чулках.

"Пусть цветы мои, - пела Мирская, - нежный аромат, о любви моей вамтвердят"

И Саньке вдруг так захотелось, чтоб именно его она любила и такгрустно, истомно ему пела эта вот женщина, на которую все смотрят сейчас, аона ни на кого, и ходит, как у себя в комнате. Алешка грустными глазамисмотрел на сцену и резко опрокинул над рюмкой пустой графинчик.

Вдруг что-то хлопнуло: Мирская ткнула ногой, разбила лампочку в рампе.Она оборвала пенье и смотрела, подняв брови, себе под ноги. Потомнахмурилась, плюнула и пошла за кулисы.

Зал аплодировал, выл, где-то уронили посуду, и она зазвенела - дваофицианта заботливо ныряли там около столика.

Но занавес уже упал, оркестр играл другое,- его едва было слышносквозь шум.- шел № 8.

Француженка, одетая желтой Коломбиной, с наивным лицом пеланеприличные двусмыслицы, мило коверкая русские слова.

Санька с Алешкой спросили сосисок и второй графин. Они оба уж не моглиего дождаться. Особенно Санька - он уже ехал, нужно было дальше, скорей искорей. И скорость была в графине.

Саньке хотелось приютить тоненькую женщину, что сидела за соседнимстолом, вырвать ее от толстого, и хотелось томительной и отчаянной любвиМирской; мечталось, чтоб она прижалась к нему щекой, обхватила больно зашею и покачивала в такт вальсу, и тогда все, все готов отдать Санька, и всетрын-трава, и пусть сейчас отовсюду напирает самое жуткое, а ему будет всеравно, и пусть умрут так.

У Коломбины были такие изящные тонкие ручки, она так ими по-детскивертела, что Санька думал: "Хорошо, чтоб такая прыгала в комнате, а когдакто придет - убирать в шкаф, и никто знать не будет, а он будетчувствовать, что она там сидит, а как уйдут, он ее выпустит, и она сновазапрыгает".

Массивная дама в огромной шляпе с длинным страусовым пером ломиласьсреди столиков. Санька едва узнал la belle Эмилию.

И вдруг все оглянулись назад, - Алешка подтолкнул Саньку:

- Гляди - Мирская!

Мирская шла в атласном пунцовом платье, окном белел квадрат декольте,на щеках уж не было румянца, черные брови, крашеные губы и алая роза вчерных волосах. Пристальные глаза смотрели вперед, она не видела, как ейподставляли стулья у столиков. Санька смотрел во все глаза. И вдруг Мирскаяповернулась к нему и уперлась черным пьяным взглядом. Не останавливаясь,свернула она к студентам, взяла стул от соседнего столика и села рядом сСанькой. Алешка посторонился, Санька смотрел, не говоря ни слова.

- Не бойся, - сказала Мирская и стукнула костяным веером по столу, -не разорю: спроси мне пива... больше ничего. - И сама крикнула на весь зал:- Григорий! Дай сюда пива.

- Ты хлопай этому, - ткнула Мирская Алешку, - он хороший человек. - Насцене жонглер ловил зажженные лампы.

- Какую сволочь стали подавать, - сказала Мирская, отхлебнув пива, -попробуй. - И она протянула Саньке бокал, намеченный с краю красной губнойпомадой.

Санька отхлебнул вместе с помадой - ему думалось: "ее помада".

- Брось! - крикнула Мирская и ударила Саньку по руке, - бокал упал иразлился на скатерть. - Черт с ним, другой спросим, - говорила Мирская. -Чего вы, дураки, одни сидели? А? Меня ждали? Да?

- Ждал, - сказал Санька.

Мирская пьяно покачала головой. Она силилась разглядеть Саньку сквозьмуть хмеля.

Алешка пристально глядел на соседний столик. Маленькая женщина несмеялась, она сидела надувшись и глядела в сторону, запрокинув назадголову; толстяк сидел уже спиной к Саньке; он ворочался, толкал Мирскую; оннаваливался сверху на худенькую девицу и что-то говорил ей в ухо, а онаотмахивалась сложенной перчаткой, как от овода, от осы.

- Брось! -сказала Мирская и толкнула толстого. - Как тебя зовут? -обратилась она к Саньке. - Саня, спроси сифон зельтерской. Скорей!

Санька застучал ножом. В зале официанты метались с посудой, дым отпапирос затуманил воздух, общий гул рычал уж напряженной, пьяной нотой, ужевсе катилось, ехало полным ходом и звенело на ходу.

Мирская выхватила сифон из рук официанта и, обернувшись на стуле,ударила шипящей струей в жирный затылок соседу.

Толстый вскочил, закрывая руками шею, отскочила девица, чиновникпопятился на стуле.

- Сволочь! - орала истерическим голосом Мирская. Чиновник мигал - незнал, смеяться или кричать. - Тоже сволочь! - крикнула Мирская и пустиластрую чиновнику в лицо. - Сволочи, сволочи! - кричала Мирская.

Люди поднимались с мест, смотрели на скандал, радостно, с ожиданием.Официанты спешили, пробивались меж столов.

Алешка встал и схватил Мирскую за руку. Она как будто обрадоваласьборьбе - подвывала, вырывала руку с сифоном, и вода фыркала и брызгала всоседей.

- Уймите пьяную бабу, что за игрушки! - рявкнул солидный бас. Где-тохлопали в ладоши. Мирская выронила сифон и повалилась на стул.