Виктор Вавич - Страница 38

- Должен! - крикнул Карнаух. Он вскочил со стула. - А если я тебя вкирпичную стенку замурую и должен ты ползти, - куда ты, к черту, сунешься?Ха!

Карнаух весело и задорно глядел на Саньку.

- Замуруют тебя, погоди, - бормотал парнишка, тянулся за чайником.

- А он ползет, стервец. Ползет, как прожигает. Я опробовал. - Карнаухсел. - Выбрал я такой, сказать, ящик, - он огородил на скатерти рукамичетырехугольное место. - Земли туда натрамбовал, поймал червяка, туда его,сверху опять землей. Намочил, нагородил три кирпича. - Карнаух показал надстолом рукой. - Дал ему сутки сроку, - пусть, как хочет.

- А он, скажи, у меня и подох наутро, - ворчал парень.

- Ну, скажите, прохвост! Уполз ведь в самый угол, - еле сыскал, - всамый, что есть, низ прокопался. Жрет он эту землю? Черт ведь его знает.Вот вы скажите, - знаете, как это он? А?

- Понемногу, расталкивает кусочки... - начал Санька.

- Да нате вам червяка, - Карнаух заерзал на стуле, огляделся, нет лигде, - возьмите вы его, растолкайте-ка червяком, не то землю, а вот хлеб,сказать, этот. Он же тля-мля, вроде ничего - кисель. А вот, гляди! -Карнаух весь засветился. - А вы говорите тля-мля, вот и тля!

- Не знаю, - сказал Санька, глядя как в блюдечке, в чае, жмуритсясолнце, - не знаю, не читал как будто про это. Наверно, есть где-нибудь вкнигах.

- А самая лучшая книга, - вскочил Карнаух, - во! - Он повернулся кполке и достал толстый переплет, из которого торчали замусоленные углыстраниц. - Во! - Карнаух хлопнул ладонью по книге. - Книга Верна. Уж верно,не верно, а что здорово, так да. Читали?

Санька открыл книгу и узнал знакомые картинки из "Капитана Немо" ЖюляВерна.

- Вот бы такую штуку смастрячить. Набрать ребят - уж чтоб во! -Карнаух выставил кулак. - И пошел под воду. А?

- А там здорово набрехано? - заглядывал Карнаух Саньке в глаза, когдатот переворачивал страницы; милой и сердечной казалась е��у эта книга наскатерти с синими линялыми кубиками. - Вот мне Алешка говорил, - продолжалКарнаух, - что вы там в лаборатории все. Да?

- Да, я химик, - сказал Санька, едва отрываясь от затасканныхиллюстраций.

- Это что же?

- Да вот узнаем, что из чего состоит.

- Состав?

- Да, да, состав. Разлагаем.

- А вот лист - тоже можно знать, из чего составлен? - Карнаух сорваллисток герани с подоконника и расправил на скатерти перед Санькой.

- И лист тоже.

- Разложить?

- Да, разложить.

- В пух? А потом снова скласть, чтоб обратно лист вышел? - Карнаухсовсем зажегся и, запыхавшись, спрашивал Саньку.

- Нет, не можем.

- Вот что, - сказал упавшим голосом Карнаух и бросил лист наподоконник.

- Нет, некоторое можем. Вот можем запах сделать. Фиалковый илиландышевый, и никаких цветов за сто верст пусть не будет. Все в баночках, вскляночках.

- И настояще фиалками будет?

- В точности, - сказал Санька с удовольствием.

- Ах ты, черт! - Карнаух отвалился в угол на стул и с треском тер рукаоб руку. Он уж с благодарным восторгом глядел на Саньку. - И до листадойдут. Дойдут. - Он стал искать лист на подоконнике. - А вот что я вампокажу...

- Я пойду, - сказал парнишка и встал. Он протянул Саньке руку,уважительно и крепко пожал. - Ты с ключом, Митька, не мудри, ну тебя кдьяволу, а положи просто под половик. Что у нас брать-то? А то сезамустроишь, хоть у соседей ночуй.

Карнаух рылся в крашеном шкафчике, что висел в углу на стенке. Наконецон вернулся к Саньке и поставил на стол машинку. Она была тонко и мелкосделана, отшлифованные части сияли на солнце. Санька с любопытствомоглядывал машинку и чувствовал, как напряженно глядит из-за спины Карнаух.

- Что это, по-вашему? А? - спросил, наконец, Карнаух. Санька молчал изаглядывал сквозь рычажки и колесики.

- Ну, а так? - Карнаух пальцем шевельнул в машинке, и она сделаладвижение. - Что? Не понимаете? Ну, ладно. Она не кончена. Как готова будет,позову смотреть. - Он бережно взял машинку и, любуясь дорогой, поставил вшкаф.

Солнце стало уходить со стола. Санька поднялся идти.

Он теперь оглядел всю комнату. Две узких кровати, стол, три стула,полка и висячий шкафчик, - Санька все уж тут знал. Он заметил на стеневырезанный из журнала портрет Пастера и рядом с ним голландской принцессыВильгельмины.

- А красивая баба, - сказал Карнаух, - мухи уж только попортили,сменить пора, - и содрал Вильгельмину. Карнаух проводил Саньку до конки.

- Уж слово дали, так буду ждать, - он до боли даванул Саньке руку.

Седьмая

ПО ПУСТОЙ, блестящей от дождя мостовой трясся на извозчике Башкин сгородовым. Городовой сидел, съехав на крыло пролетки, оставив сиденьеБашкину. Рукой он держался за задок и подпирал спину Башкина. От этоймокрой, твердой, деревянной шинели, от крепкой, как спинка, рукигородового, от толстого красного шнурка, тяжелого, как железный прут, и отмокрых, как будто металлических, голенищ на Башкина вдруг пахнуло твердойсилой, силой кирпичного угла. Первый раз Башкин был рядом с городовым иподумал с тоской, с почтительным страхом: "Вот они какие, городовые-то".

Извозчик методично и лениво подхлестывал клячу. Холодный дождь светром резал навстречу. Башкину стало холодно, и он калачиком засунул рукив рукава. Он не решался заговорить с городовым - нет, ни за что, такой неответит.

Башкин не знал, как ему сидеть: то он наклонялся вперед, тоотваливался на руку городового. Наконец он съежился и вобрал голову вплечи, поводя спиной от озноба.

- Ничего, недалече уж, сейчас приедем, - сказал городовой. - Погоняй,ты. - Городовой сморкнулся и подтер нос дубовым мокрым рукавом шинели.