Виктор Вавич - Страница 84

- Она дала! Она дала! Знаю, знаю! - и Мирская захлопала в ладоши.Санька боком глаза видел, как стоял посреди комнаты офицюрус, стоял,расставив тонкие ноги в ботфортах. Он качался корпусом, уперев руки в бока.Санька чувствовал, что офицюрус хочет начать говорить, уж отрывал два разаруку от бока.

- Очень хорошо! - сказал, наконец, офицюрус.

Санька глянул. Под розовым фонарем, в цветной рубашке и в крахмальномворотничке, стоял рыжеватый блондин, блондин без ресниц и бровей, отрозового света он лицом напоминал недорисованную куклу.

- Очень хорошо! - повторил офицюрус и заложил за подтяжку палец: - Отдамы... с визитом. Не угодно ли... познакомиться?

Офицюрус нетвердо шагнул вперед, и Санька не знал, ударит или протянетруку. Санька встал и протянул руку.

- Поручик Загодин! - сказал офицюрус. - Очень... хорошо.

- Он с розой! - крикнула Мирская. - Посылай за шампанским. - Мирскаяпьяной рукой искала на стене кнопку. Нашла, уперлась пальцем. - Краснеешь?- дергала Мирская Саньку за рукав. - Дай поцелую. - Она дернула Саньку,повалила на себя и поцеловала в самые губы.

Лакей постучал. Офицюрус отпер.

- Деми-секу! - крикнула Мирская. - Твое счастье пьем, - и она опятьобняла Саньку. - Коля, дурак ты мой.

- Саня, - поправил Санька.

- Хочешь, чтоб Саня? - грустно сказала Мирская. - Ну пусть по-твоему,ты именинник. Только не играй, когда любят, проиграешься. Леньке я сказала,что не буду любить, если играть будет. А он пошел-таки, сволочь. Я емувслед плюнула. И выиграл. Семьсот рублей, говорит. Врет или таится... а тохвастает. Ленька, сколько?

Лакей тихонько стукнул и вошел. Он поставил на стол, на ковровуюскатерть, поверх разбросанных карт, мельхиоровое ведерко. Золоченая пробкакапризной головкой торчала, пошатываясь. Санька достал десять рублей икинул на стол.

- Двенадцать стоит, - тихо и строго сказал лакей.

Было уже все равно, и Санька кинул еще пятерку, столкнул в руку лакею.Оставалось четыре с полтиной. Все было кончено. Санька старался улыбаться.Ему хотелось скорей выпить, но офицюрус осмотрел бутылку и сунул обратно влед.

- Люблю, чтоб в стрелку заморозить, - и забарабанил ноготками поведерку. Мирская смотрела на Саньку и вдруг встревоженно толкнула его вплечо.

- Чего задумался? А? Дурак: все будет. Давай погадаю. Собирай,собирай! - И Мирская торопливо стала сгребать карты. - Ты мне хмельсобьешь, - твердила Мирская.

- Да, - сказал офицюрус, помогая Мирской, - чего вы, в самом деле,сидите, извините, как шиш на именинах? Какого на самом деле... ей-богу же.А? Двойку получили?

Санька покраснел.

- Вы, скажите, пьяны вы или просто... дурак? - и Санька встал.

У Саньки тряхнулась челюсть, и слово "дурак" он как откусил зубами.

- Что, что ты ска... сказал?

Офицюрус поднялся и мигал рыжими веками.

Мирская бросила карты на стол, она откинулась на диван и хохотала,хохотала в потолок, с веселыми слезами на глазах. Из-эа портьеры в дверяхторчала голова компаньонки.

- Возьми слова... свои слова... - слышал Санька голос офицюруса черезсмех Мирской. Санька молчал и краснел больше и больше. Офицюрус мигал,уставясь на Саньку, и полз рукою в карман.

"Дать, дать сейчас с размаху в морду",- думал Санька и чувствовал, чтосейчас рука сорвется, сорвется сама.

Офицюрус вытянул скользким движением из кармана браунинг и медленноподнимал.

- Возьми слова...

Санька дернул руку, отмахнул назад, и вдруг кто-то вцепился в руку,грузом, пудом повис. Мирская поймала его руку, метко, как кошка. Онаприжалась грудью к его руке и беззвучно смеялась.

- Положи... на стол, Ленька! Положи! - сквозь смех шептала Мирская.Она целовала Санькину руку, взасос, как целуют лицо ребенка. Целовала владонь, прижималась щекой. - Положи! - вдруг крикнула Мирская, когдаОфицюрус стал спускать в карман браунинг.

- Уступаю... хозяйке, - бормотал Офицюрус. Он положил браунинг настол.

- Кузьминишна, убери! - крикнула Мирская. Экономкина голова втянуласьв портьеру. - Боишься? - крикнула Мирская, схватила револьвер и швырнула вугол.

Офицюрус, повернувшись спиной, натягивал свой сюртук.

Мирская встала и твердой походкой пошла по ковру через комнату, гдеперед зеркалом, не спеша, застегивал сюртук Офицюрус.

Санька часто дышал и смотрел в пол, в узор ковра. Мирская шепталась софицюрусом.

- Только подчиняясь требованиям хозяйки, - сказал офицюрус и под рукус Мирской вернулся к столу.

- Откупоривай! - командовала Мирская. Поручик взялся за пробку.

- Пейте! На мировую! На брудершафт, - кричала Мирская, - сейчас же набрудершафт!

- Подчиняюсь требованиям.... - бормотал Офицюрус и просовывал руку сбокалом вокруг Санькиной руки. - Слушай: ты - молодец, - говорил Офицюрус ишатал Саньку за плечо.

В соседнем номере пел визгливый женский голос.

- Голос у ней - газеты продавать,- засмеялась Мирская. Она вдругзахмелела. - Чего ты на мои руки смотришь? - крикнула она Саньке. - Белые?Это оттого, что моя мама коров доила. А отец... все мужчины сволочи... Абабы шлюхи... Там есть еще?

- Повинуюсь требованиям... - говорил офицюрус. Он опрокидывал бутылку,но оттуда капало.

- Повинуешься? - Мирская пьяно прищурила глаз, мигнула Саньке. -Повинуешься? Дай сейчас сто рублей.

- Пожжалуйста... пожжалуйста... - и офицюрус полез за борт сюртука.

Мирская нагнулась, уперлась пьяной головой в стол и возилась -засовывала за чулок кредитку.

"Спросить у ней пятьдесят рублей, - подумал Санька. - Отдам, ведьотдам. Только бы завтра, утром же завтра послать". Он вспомнил выстрелы